«Я был в городе, где мы с тобой родились…»
Рассказывает Григорий Дикштейн

  Поэт и композитор, исполнитель собственных песен Григорий Дикштейн хорошо известен и в нашей общине, и в русскоязычной эмигрантской среде в Америке. Уже более десяти лет он живет в Чикаго. В одном из самых первых своих номеров наша газета «Реклама» рассказывала о том, как и почему он вынужден был остаться в Америке и попросить политического убежища: фашиствующие молодчики подожгли его харьковскую квартиру.
  Совсем недавно после длительного перерыва Григорий Дикштейн снова побывал в родных местах. И не просто побывал, а выступил с рядом концертов, прошедших с огромным успехом.
  Наш разговор с Григорием Дикштейном начался с естественного вопроса о том, как возникла идея таких концертов и кто был их организатором.
  - Больше года тому назад к нам в Чикаго по линии обмена между работниками средств массовой информации приезжал Эдуард Бобровицкий, известный журналист из Запорожья. Он и сказал, что у них в городе по-прежнему есть масса моих поклонников и они хотели бы, чтобы я приехал к ним с концертом. Не так просто было сразу согласиться на такую поездку. Но случилось так, что у меня умерла жена, я потерял работу и остался полностью наедине сам с собой. Через некоторое время я позвонил друзьям и сказал, что  согласен приехать. Друзья же организовали мои концерты не только в Запорожье, но и в Донецке, и в родном Харькове. Формально мои концерты проводила Харьковская филармония. На Украину прилетаешь в Киев – пришлось там дать концерт и выступить по телевидению. Еще одна пересадка была на обратном пути во Франкфурте, и там я с удовольствием выступил в аудитории русских иммигрантов. Кстати, в Харькове восемь телевизионных каналов вели репортажи с моих концертов – один был платный, а второй – благотворительный, для тех, кто не мог купить билеты. Во время харьковских концертов состоялась своеобразная презентация вышедшей там в прошлом году в издательстве «Фолио» моей новой книги поэзии «Мы – дети погонь и агоний».
  - Расскажите, пожалуйста, как проходили ваши концерты.
  - Я, конечно, понимал, что в Харькове меня еще помнят и не забыли, но такой реакции, честно говоря, не ожидал. Зал бывшей оперы был переполнен, все проходы были забиты людьми, многие сидели на сцене и вокруг сцены. Пришло много молодежи, что меня особенно радовало. «Григорий Дикштейн возвращается», – такой заголовок был в те дни в одной из харьковских газет. Но я сказал слушателям, что уехал не по своей воле, и теперь я другой, совсем с иной пропиской… Программы концертов я готовил здесь, в Чикаго. Основу каждого составляли известные мои песни. Помню, еще Юра Кукин говорил, что программа должна быть на 70% узнаваема, чтобы слушатели чувствовали свою какую-то сопричастность к происходящему, свое соучастие. И я видел на концертах, что мои ранние песни многие знают, даже молодежь, многие подпевали, все было очень трогательно. Я как бы обращался к слушателям с вопросом: что нас всех бесспорно объединяет? А ответ звучал так: нас объединяет то, что все мы с вами из прошлого века. И я исполнял свою программную песню «Завтра будем из прошлого века». Помните: «И звучит отрешенно и странно: прошлый век! В нем мое поколенье, города, океаны и страны, и горенье, сомненья, старенье… Я живу, в этом мире не лишний: то Парнас, то Голгофа, то Мекка… За сегодня спасибо, Всевышний! Завтра будем из прошлого века…» Конечно, исполнял и новые песни, отвечал на многочисленные записки. Некоторые из них были очень волнующими и трогательными. Например, вот эта: «Григорий, есть у тебя старая песня, которая действует на меня как доброе свежее весеннее утро, когда хочется жить на всю катушку, невзирая на... Это – «Оптимистическая». Уверен, благодарен буду не только я. Исполни, пожалуйста. Спасибо.» А вот слова из еще одной записки: «Мне стало досадно и грустно еще в вестибюле, когда мы стояли за твоей спиной, а потом рядом, от таких мыслей примерно: надо было Гришке уехать в Америку, стать американцем, потом через десять лет появиться здесь, чтобы я прибежала на его концерт за деньги, неважно за какие. Но почему я раньше так мало бывала на его концертах, хотя знала, что это хорошо и интересно? Да, «причины», конечно, были: то не знали, то не могли, то еще что-то. Казалось, что это всегда с нами и никуда не денется. В общем, все это умещается в общеизвестную общечеловеческую истину: надо вовремя ценить то, что имеешь и выделять суть из суеты сует.»
  - И все-таки: чем вы объясняете интерес к вашим концертам? Это интерес к знакомому имени или по-прежнему увлечение бардовской, авторской песней, продолжение того интереса, который был тогда, в шестидесятые и семидесятые у нашего поколения?
  - Наличие в залах во время моих концертов детей и молодежи говорит, наверно, о том, что интерес к авторской песне в бывших республиках Союза есть и сегодня. Конечно, сам жанр авторской песни сильно видоизменился. Я сам исповедую в этом жанре направление поэтическое, для меня главное в нем – поэтическое начало. В первую очередь – слово, образ, поэзия. Не случайно передача, которую я веду на радио, называется «Поющие поэты». Но сегодня жанр сильно изменился, вливается в него и, с моей точки зрения, многое низкопробное, не совсем чистое, с лексикой неформальной, бранной, то, что теперь называют «русским шансоном», что очень спорно. В настоящем жанре шансона пишет сейчас в России, пожалуй, только Марк Фрейдкин. Он – переводчик Жоржа Брассанса, и этим все сказано. Конечно, куплеты на злобу дня люди тоже любили слушать в разное время. Но я верен именно примату поэзии в песне. Думается, что и сегодня молодежь охотно приходит именно на концерты поэтической песни. Приятно, что есть ряд новых интересных авторов, они пишут хорошие стихи, у них хорошие сильные гитары и высокая техника исполнения.
  Я постоянно вспоминаю слова Булата Окуджавы, который, будучи на выступлении на стадионе вместе с Вознесенским, Рождественским и Евтушенко, сказал: «Вы, ребята, думаете, что эти несколько тысяч человек на стадионе пришли послушать поэзию? Да нет, они пришли послушать то, что они не услышали сегодня в утренней передаче по радио и хотели бы это услышать от вас. А настоящих любителей поэзии здесь человек пятьсот, не больше.» Вот они-то, я считаю, и остались за эти многие годы. И сегодня есть эти пятьсот там, и это прекрасно.
  - А каковы ваши впечатления о сегодняшнем Харькове?
  - Этот вопрос все мне задают сейчас. И отвечаю я так: я видел перед собой выздоравливающего больного, который приобретает не только нормальный цвет лица, но и внешне приодет, и благодаря весне выглядит довольно сносно. И потом меня не покидало ощущение, что я и не расставался с этим городом. Многие отрицательные черты и приметы остались знакомыми и узнаваемыми. Много современных черт в облике города, в витринах, ярких рекламных щитах. В целом город выглядит прилично. Все есть в магазинах, но, конечно, не всем все по карману.
  - В последнее время некоторые известные слависты и литературоведы здесь в Америке, например, Михаил Эпштейн, говорят о том, что в эмиграции в результате взаимодействия с англоязычной культурой рождается особая русско-американская культура и литература. Как вы считаете, так ли это?
  - Я не ощущаю никакого влияния американской культуры на мое восприятие мира и на то образное слово, которым я пользуюсь. Более того, я постоянно цитирую в своих выступлениях мое стихотворение, посвященное поэтам зарубежья.
   Мы тайну постигли в кирилицы знаков вязаньи,
   Из праха и пепла порой вырастающий стих…
   Как некто сказал: «Не в изгнании мы, а в посланьи…»
   Златые осколки российской культуры спасти.
   Спасти и сплести из крапивы для братьев крылатых
   Одежду, что облик и душу из плена долой!
   А руки а ожогах – не высшая в мире расплата,
   Спасённое слово и большего стоит порой!
   «Не в изгнании мы, а в послании…» – когда-то Нина Берберова произнесла эту фразу. Ее цитировал Галич в своих передачах на радио «Свобода». Мне кажется, что мы, поэты эмиграции, в состоянии привнести в современную русскую поэзию что-то душеспасительное. Ведь влияние новой культуры и нового сленга российского настолько сейчас велико, что молодые умы воспитываются совсем не в том эстетическом ключе, и это очень горько. Мне бы хотелось, чтобы какое-то положительное влияние мы оказывали на молодое поколение, и если потом взойдут хотя бы единые зернышки, значит, мы творим не зря. Сохранение корней, традиций – наверно, это главное сегодня в нашем творчестве.
  - 9 июня ваш концерт состоится у нас в Чикаго. Какова будет его программа?
  - Предстоящий концерт – это мои песни, это путевые заметки и впечатления. Это разговор о реакции слушателей на мои песни. О моем взгляде на город, который я не видел десять лет. Кроме Харькова, я ведь был и в Запорожье, и в Донецке, и в Киеве. Это новые стихи и песни, которые я написал по дороге. Это будет скорее не концерт, а творческая встреча с названием «Я был в городе, где мы с тобой родились».
  - Успехов вам, Григорий, и до встречи на концерте!
  В конце беседы Григорий Дикштейн любезно передал для первой публикации в нашей газете свое новое стихотворение, давшее название предстоящему концерту.

Григорий Дикштейн

***
Я был в городе, где мы с тобой родились…
Пахло хлебом из детства и мокрой сиренью.
И не прошлая это, а новая жизнь,
Та, что не соответствует лет исчисленью.

Я ходил по бульварам и не уставал,
И от светлой тоски никуда мне не деться,
В этом городе всех я в лицо узнавал,
Все искал, где частица оставлена сердца.

Этот город покуда еще не здоров,
Но наряды весною все краше и краше…
Из кофейни, на месте корявых дворов,
Мне призывно «пушистая» девочка машет…

Там асфальт, где трамвайная шла колея.
Но подъемы крутые не стали положе,
Фотографии дарят… Но это – не я,
А быть может и я, но намного моложе…

В этом городе, где мы с тобой родились,
Я со сцены глядел и не смел торопиться…
Самых близких глаза заклинали: вернись!
Но колеса стучат, и все ближе граница.

И у «Боинга» ровно моторы ревут.
Звуки гимна в мажорной отыграны гамме…
Я прощаюсь… Я глажу рукою траву.
Я иной, и прописан я на Мичигане…

Украина, 9 мая 2002 года, поезд Донецк – Киев.  

Наша справка. Концерт Григория Дикштейна «Я был в городе, где мы с тобой родились…» состоится в воскресенье, 9 июня в 5 часов дня в концертном зале Palatine Township Senior Citizen Center по адресу: 505 S. Quentin Road. Ехать надо по Palatine на запад и после выхода на 53-ю дорогу свернуть налево на третьем перекрестке. Зал этот находится сразу же на левой стороне Quentin Road. Приглашаем всех на эту творческую встречу!