Какая благодать! Рассвет забрезжил робко.
Туман. Недвижен лес. Всё – тайна. Тишина.
Иду искать грибы. Ещё легка коробка,
бодр и пружинист шаг, душа чиста до дна.
Вот первый мой поклон у краешка тропинки.
Почудилось. Ну, что ж – глазам во тьме не верь.
А уши навостри на шорох от ложбинки:
Эй, кто там? Отзовись… Ты птица или зверь?
Мне отдых быть в лесу. А зверю, ох, непросто:
попробуй, прокормись да шкуру сбереги…
Вот так же – мне в миру, налипшем, как короста…
(Прости меня, Господь! А миру – помоги.)
…И что есть жизнь моя пред Вечностью и Богом?
Живи и сам решай, будь мерой и ценой.
В раздумье о душе, на поприще убогом,
в страданиях земных век протекает мой…
Ну, надо ж? – понесло. Собрался за грибами.
А над столом, порой, и строчки не создашь.
Вон солнышко взошло! Вот пень твой под дубами!
Пожалуйста – садись, берись за карандаш!
В прекрасное глядеть ещё не есть работа.
Так бабочка: вспорхнёт – и снова в закуток.
Когда достоин од всяк листик и цветок,
то, как сказал поэт, хватило б только пота!
Как всё переплелось! И не нарочно. Право,
я с тем забрёл, как в лес, в многоголосье строк.
Двенадцать дней прошло, как умер Окуджава.
Похоже – сирота... Не надо... Видит Бог –
я сам несу свой крест, не раб и не избранник,
я сам собой гоним и сам в себе изгнанник.
И кто мне скажет, что в потоке дней
я не достоин участи моей?
Пустынником всё мимо толп иду,
рассвет мечтая встретить в том саду,
что чудится в дали обетованной,
придуманной, но, важно, – в необманной.
Поэт не может к дали не идти.
Не вопрошай – Зачем? Не говори – Всё тщетно.
Прочь чуждое – Уймись, повороти!
Свернувшие отстали незаметно.
И он один. И нет назад пути…
Иных тщетою здешней не пораню.
Сияет мир под солнечною ранью,
как будто вознесён на небеса!
И можно вечно следовать призванью!
А коль положен нимб по состоянью,
то мой – вот: паутинка и роса.
…………………………………………………
Постскриптум.
Мне везёт! Не зря брожу кругами!
Растут, растут грибы! Трофеям счёту нет!
Слегка отяжелев, почуяв твердь ногами,
я рад и даже горд, что заслужил обед.
Красавец боровик из-под куста лукаво
глядит. На нём мураш – служака часовой.
Спасибо, брат, тебе! Как там твоя держава?
Инстинкт, поди, силён? Я сам был рядовой…
Прошли те времена, когда людское море
на праздных площадях пьянило, как вино.
Я нынче ветру друг, гуляю на просторе,
и в собственном дому как эмигрант давно.
Чем ближе синий свет мечты и непокоры,
чем зримей волчья степь сквозь будней коридоры,
тем чаще снится дом над тихою рекой.
О, бездна женских слёз! О, горькие укоры!
А ведь итог один – погибель и покой.
Вот – гриб… И он упрям… Да червь упрямца точит.
Как в теле ни держись – всё ж обратится в прах.
Пока ещё ты цел, тебя хоть кто-то хочет,
а старый и гнилой не нужен и за страх.
Но, если дан огонь, а с ним – душа живая,
то, стало быть, есть шанс над тленьем воспарить!
Природа ж жестока, сколь суть её иная –
пройти несчётный круг, и вновь всё повторить…
Маслята всей семьёй спешат в мою коробку.
Нет, это от чудес – явление грибов!
Как страшен мне возврат в людскую нервотрёпку,
где оскоплённый ум расчётлив и суров,
где мне за птичий корм – нырянье в быстротечность,
в тот мутный омут, в страх, во тьму небытия…
А я бы всё глядел в мерцающую вечность
поэзии, любви!.. Так кто же, кто же я? –
Мечтатель? Блудный сын? Агнц Божий? Иль безбожник?
Но душу не разнять на струи, что слились.
Мыслителем не став, всей сущностью – художник,
равно творю я мир и чувственную высь.
Как несопоставим ни с чем моих сомнений
мучительный разброс и мой недолгий век!
С природою слиясь, я слышу – Ты мой гений!
А к звёздам устремясь – Ты жалкий человек.
Как быть? Кто знает? Но, сверх истины и меры
путь праведным сочту – страданий и любви.
И под ноги, идя, смотрите, Гуливеры!
Прошу меня простить – мы ходим по крови.
………………………………………………….
Так быстро день прошёл, сгорел в пылу, как спичка.
Меж терний уж скользнул, и взвилась мошкара.
Последний мой поклон – Привет, привет, лисичка!
Замешкалась, сестра; а мне уже пора.
…………………………………………………….
А вот и эпилог.
Что завтра – я не знаю…
А нынче, жизнь моя, мы подведём итог!
Над бездною скользит, румянясь и вздыхая,
творящая душа и плоть её земная –
на жертвеннике дня
в печи
грибной пирог.
|
