Я навечно запомню густой нескончаемый день.
Стрекотала трава середины горячего мая.
А на склоне кладбищенском отбушевала сирень,
И акации ветка светлели, едва расцветая.
Но уже наполняли собой, ароматом своим,
Одуряюще сладким – до боли, до самозабвенья –
Этот воздух над склоном, линялое небо над ним
И приблудного ветра нечаянное дуновенье.
Я запомню ползущий по склону тщедушный ручей,
В заболоченной вязкой низине – ленивых лягушек,
Суматоху, возню разомлевших от зноя грачей
На цвётущей акации – около самой верхушки.
Эти черные грозди и белые грозди цветов,
Полустёртые буквы надгробий, цветущие травы
Я запомню. Я верю. Я просто ещё не готов
До конца осознать неизбежность подобной утраты.
Я еще не приемлю естественный ход бытия –
Наступление ночи, зимы. Вот настолько нелепа,
Не по возрасту даже наивна попытка моя
Удержать этот полдень еще не наставшего лета.