Дождливо в северной стране.
Осадки, паводки, туманы...
Кто во весь рост, кто на коне,
Презрев безвременье и раны,
В окаменевшей тишине
Столицы зябнули тираны
Времен имперских. В их телах
Горела страсть завоеваний,
Забросив бренные дела,
Они границ стирали грани.
Они шагали на восток,
Неслись на севар столбовою,
Подставив западу висок,
На юг клонились головою.
Обманом, хитростью, мечем,
Винтовкой, пушкой, крейсерами,
За хилым царственным плечом,
Весь флот держали под парами.
Они гордыню и злобу
Ввели в разряд приоритетов,
А жалость-- "видели в гробу".
Войной всему грозили свету.
А после низменных утех
Вершили судьбы вечерами.
Чтоб замолить хоть чем-то грех,
В болотах возводили храмы.

Но вот беда-- перевелись,
Их содрогнулись пьедесталы,
Холопы их перепились,
Восстали робкие вассалы.
Застыв в бессилье над страной,
Средь смрада северной столицы,
Стоят тираны в дождь и зной,
И гадят на тиранов птицы.
А их владения давно
Разворовали, растащили.
Лакают внуки их вино
В Париже кто, а кто и в Чили.

Дождливо в северной стране.
Осадки, паводки, туманы...
В ночной столичной тишине
Рыдают медные тираны.