Забытых чудищ лбы и костяки,  
Могучих эр немое покаяние...
Вот хилотерий –
как он был не хил
с такой фигурой, мордой и клыками.

Бочкообразный – весь напор и вонь,
и в слюнях желтоватые кинжалы.
Встречаемся, допустим, я и он…
Воображаю.

Он миоцен собой загромоздил,
куда ни ткнись – везде он ест и роется.
Он хрюкал, злился и блистал здоровьем –
что ж вызвало
закат его звезды?

За что его создатель разлюбил?
Что там еще в височной ямке сужено,
чем носорога примитивней был?
Все это глупость,
выдумки досужие.

Ты царствуешь – но вдруг звучит звонок,
закрылась эра новых звезд движением.
Тираннозавр – он  тоже был двуног,
был первый,
кто избрал прямохождение.

В кровавой юрской не робел борьбе
и ранний мел прошел до середины.
А ты, примат, едва спрямив хребет
и облиняв,
вдруг сразу возгордился.

Вот он лежит в пыли – высокий лоб
отброшенных в забвенье антилоп,
что не вместились в пищевые ниши…  
Но чем же они были
хуже нынешних?

Я так учен, мой разум свеж и остр,
заумно опишу симфиз и ростр,
латынью закодирую недужной
жевательной поверхности узор…
Но не пойму –
так что же  было хуже?

Скажите правду, родственные лбы,
навеки или временно умершие,
за что же вас создатель разлюбил,
не за порок какой,
не за размер же?

Такой могучий – вдруг уходишь в небыли
в зияние разрозненных костей.
Однажды бога
чем-то ты прогневал.  
Быть может, неопрятностью своей.

Вот я.
Загромождаю голоцен.
Гощу на эволюции вершине.
Гляжу в провал. Гляжу в оскал костей.
Готовлюсь ту же
повторить ошибку.