Бывший монастырский беспризорный сад.
Разобщённых домиков невнятны адреса.
Крашеные ротики незапертых дверей.
Лёгкая эротика розовых фонарей.

В скрытном захолустье пафосной столицы
вежливо – но будто бы навеки – поселиться.
Частью акварели. В сиреневом халате.
…Яблоки созрели – жаль, на всех не хватит…

Не плодами едиными нас влекут сады,
а чтоб кудрявей прятаться было от судьбы.

Бывший монастырский. Выродок, но сад.
Раскраснелись яблоки, а всё ещё висят.
Если бы не домики, если б не жильцы,
если б не асфальтовые ножницы!

Здесь однажды, вычеркнув «если бы»,
взяв цветенье вешнее «на слабо»,
я в твоих объятиях скрылась от судьбы
в этой жизни быть не с тобой.

А потом, одумавшись, – не судьба! –
спряталась, спряталась от тебя.

Тебя выдаёт твой голод.
Крутого – авто и замок.
Актрису – фальшивый голос.
Бомжа – неподдельный запах.
Менеджера и клерка – их суета сует.
Но есть ещё тайный сад – которого как бы нет.

Это игра из детства, из беспредельного завтра,
с плодами дремотного дерева и зарослями азарта,
с шипами эдемской розы и розой железных шипов…
Прячусь, считайте до трёх: вера – надежда – любовь.
По любви избирается вера, и по вере закон.
У Бен Ладена лик святого с византийских икон.
Только у преступника, но не у судьи
есть надежда спрятаться от судьбы.