Глухарь, бесчуйдь,
             вот смору имя,
коли колых не умещает
                     задубело вымя,
не слыщит внутреннее
дроботы тарпанов по пустынне,
и вросшие в тулов не распрострать
                               отныне,
               да - пусть его,
               нехай,
и знать забыли…
Я ж с гродной остаюсь емлёй,
     с её бескровленой речнёй,
     с поветром, опоённым пылью,
     с ветвями, жилистыми ими,
и всякой дичьей сорочнёй;
разь назвень - здравы,
                    годно,
                    йа - больной…
Неизлещимому пенять смерщеньем-
                     смех,
остуди обольщи, отбой;
не полбной зрели, ради,
    мясь и мех,
    до сошки сущены вольгой;
крошёный зубь -
острее на желве поспех,
          наш мър уйдёт,
последний полон вздох,
                он - не для всех…
Луддьё гощё лъдья
                  нодьёй…