Топлёная струйка нежданной, речной -
                                            по горячей спине;
ветер-косыга морщинит уголья огуб,
                      шёпно бамбучит подмышку,
                                                под руку,
                                 резной очерет:
"Шишки тебе во хмелю,
                       подбирушка;
                       ломти простёга умайки,
да краплиста кружка тревожки -
                   к вечерней роси на поклон,
                                            на поруку,
нам, на шершавую плюсну - обет"...

Ёкает мель за порогом светшалой,
                    хоть трижды стоглыбь освисти;
год бедовать, а разливисту ясыть –
                     в устыль не спусти!

Росный, цаплистый широким перцом,
да угрызный в гранитце, народ
                                   на поздравие скор;
только до главной, предсердной дороги,
                            не всякий - соколик,
                            а силою снувый
                               с продолгим прорубом
                                 простёр.

Ёкает мель за порогом светшалой,
                    хоть трижды стоглыбь освисти;
год бедовать, а разливисту ясыть –
                    в устыль не спусти!

Омут – где ёмко, да с выемкой – ломко,
                                шшшую в него опусти…
Вынешь навощенной тинными пчёлами -
так, до устья,
          непустой,
          нецеловой,
          сглаголь доплысти…