Октябрь  в  Ирпене.  Ползучий  хмель
укутывает  мокрые  заборы.
А  где-то  остывает  Коктебель
десертным  послевкусием  кагора.

Там  каменный  волошинский  двойник
чернеет  в  очертаньях  Карадага,
и  юноша,  нашедший  сердолик,
цветаевской  синкопой  на  бумаге

остался,  как  музейный  экспонат
для  тысяч  посетителей  музея,
легендой  о  любви.  Морской  закат
еще  не  предвещает  дождь  осенний.

Течет  медово-бархатный  сезон
на  тех,  кто  октябрю  еще  не  верит,
но  кажется  уже,  что  горизонт
при  первом  шторме  выбросит  на  берег.