Глипты старого льда, новодел сосулек,
александриты дня, лиловые призмы сумерек,
вполне третьяковский пейзаж: серовы, суриковы…

Не достает героя, главной фигуры.
Оперный – как восклицание архитектуры,
шершавое тутти трелей и фиоритуры.

Теперь – окончательно вечер, черты и изгибы
декольтированной тишины, чьи снежные грыжи и глыбы
мрамореют на фоне моря… «Друг милый, Вы бы

не отказались, идя со мною, взглянуть на это,
как на некий приятный эскиз конца света?
Тогда Вам замерзший фонтан вместо букета».

Романтическая особа, стряхнувши пепел,
не нашла это ни преднамеренным, ни нелепым,
добавив, что памятник Пушкину лучше склепа.

И – никакой эстетики, дымная даль бульвара,
римское «пять» - две тени, точнее – пара,
прикрывшая поцелуй драконами пара.