После ночных возлияний чёрт знает с кем
И по поводу Дня ли Лицея, или
Паденья Бастилии, на первый снег налегке
Выходишь: это рядно едва закрестили
Первая птичья плюсна, «ёлочка» автомобиля.

Пахнет лимонной коркой, салом котлет,
Разогреваемый завтрак, кофе,
Никого, окромя котов и дворников, нет,
И те, и другие – хвостами и мётлами – в профиль;
И ветерок в капюшоне, как сиплый кларнет.

Приятно пройти до угла и вернутся назад
По своим же следам, приманить кота
Кукишем, глядя прямо ему в глаза,
Воркот зимний его срифмовав с «воркута»;
Лист подо льдом – пятерня и бирюза.

На дебаркадер похожий дом. И декабрь,
Латы свои раскидав по крышам, ходит
(Бляха солнца тускла, как слово макабр);
Коты на мусорных баках дают погоде
Советы – как не свернуться в дуду или в этом роде.

Дворник с лубочной рожей, на тонких ногах,
Бормоча «Отче наш» или «экзеги монументум»*,
Переживает метафизический страх
Перед числом затвердевших уже экскрементов,
Как христианин перед идолами на холмах.

Это – розница первых примет зимы.
В них легко затеряться, когда ты в сером.
И кеглеватая тень берёт взаймы
У тела; и дым из трубы, как ушная сера –
Жёлт и горьковат; и облаков холмы.

* - воздвиг памятник (лат.)