Тот, кто говорит, что «мужская поэзия должна быть с яйцами» – прав лишь наполовину (как и в большинстве случаев, когда выносится тот или иной субъективный вердикт!)… В нём кричит правота топчущегося у двери с табличкой «Трансцедент» и не способного в неё войти, несмотря на все приглашения и собственное (может быть!) желание. Оттого-то и категоричность – из-за недовпитанного. За этой дверью слово «Поэзия» пишется иначе, оно распадается на буквы, которые вольны находиться на каких угодно местах и каждым читаются неповторимо. А понятия «пол-мужского» и «пол-женского» сливаются в единое – «человек», взгляд которого устремлён вверх…

А рыбы вновь уходят косяками
Сквозь утро, сквозь оконные глаза,
Колышутся у нас над головами,
Запутавшись в прибрежных голосах.

Поэт прохладен и сдержан. Крылья сложены в длинное чёрное пальто, остатки неба лишь капельками дождя, поблёскивают, размазаны по поверхности земного мира. Слова его мнятся, словно подслушаны мысли. А книга – ещё 26 листьев-стихотворений на чашу весов города, имя которому – «Листополь». И прописка в этом городе, как признание – Свой.
Листья неравнозначны. Некоторые с изъянами и собственной дорогой сердцу чепушинкой (так близкой лишь автору!)… Некоторые тяжелее остальных. Больше падают, чем летят. Существенный момент – практически нет слов, произнесённых от первого лица! Словно попытка осмыслить явь, пропитана опаской читать слова, начертанные на внутренней поверхности век. Эх, слаб Человече (совокупно, без исключений), как бы ни пыжился! Улов немал, вот только сети прорваны. Ячейки слабы, чтобы удержать Своё, осознанное…
Ощупывание пути. Поиск совмещённый с медитацией. Созерцание. Отстранённое и не очень. Направленное на кусочек неба, просочившегося внутрь себя. Отнюдь не поиск чёрной кошки в тёмной комнате. Сложнее – поиск на белом листе белых букв для синтеза собственного Слова. Вот он – Листополь. Необъятный первозданный лист Неназванного Сущего. Лист-Город. Насколько удалось написать на нём? Насколько удалось поселиться в нём? Для меня очевидно – удалось. И хочется поблагодарить поэта за ещё один адрес в собственной записной книжке, за то, что хочется заглядывать на огонёк и перечитывать. Нечасто, но неспешно…
Стихи тягучие. Их нужно впитывать малыми дозами. Только тогда возникает не растерянность перед Миром, а первобытное восхищение и осознание себя малой, но такой нужной частицей.
Стихи перетекают из себя в себя, периодически рождая чувство гармонии. Словно раз за разом проступает мимолётная радуга.
Стихи не афористичны. Для кого-то – минус (и это первое). Они созерцательны и зримы. Для кого-то – плюс (и это последнее). Пространство очерчено… Город-Лист пройден насквозь. Дорога ведёт вдаль. Куда?..

Слепцы. Они отчаянно текут
Сквозь небо, сквозь пустые оболочки,
Плывут, читая души, как подстрочник,
К кисельным берегам на Страшный суд.

Живопись вторгается в литературу, рисует слова-змеи скользящие по песку, параллельно уходящему вперёд каравану, который обгоняют плывущие вдаль облака. Движения нереальны, размазаны. И только Слово, рассыпавшееся песчинками, хрустит на зубах. И вновь – главная Адамова работа – предстоит найти (опять и опять!) названия и Имена…

                            Алексей Торхов
                                                   20 ноября 2007г.