ИЗБЕЖНОСТЬ, или ТЕОРЕМА ЛЮБВИ
(фаэзо-портрет Марины Матвеевой)

Это был как полет валькирии над полем битвы. Вокруг – бездна поверженных читателей-ангелочков, утративших невинность розового восприятия жизни. В лоб им летело: жизнь – это боль (бах!), любовь – это боль (ба-бах!), боль – это способ дышать (ба-а-ах?), а сарделевые тельца нужны, чтобы – внимать (1.), открывать рты (2.) и...
– ...умирать от восторга (3.)?
...отходить на безопасное расстояние. Икар уже пытался приблизиться к Солнцу...
Над планетой Поэзии всходила новая Марина.
У нее были бездонные очи с кинжальными взглядами, в глубине которых блестели кольца Змея и прыгали бесики, сбежавшие от Балды. От очей радиально исходила зараза словоблудства и прелюбо...
– ...сотворения?
...и прелюбовещания. Но не млейте, не млейте, мои молочные, вам-то точно не обломится. Ибо это просто выползала из старой кожи унижений и распятий Та, Что Все Равно Светит. И выползни новых стихов отваливались, взблескивая, как облетает чешуя тупого покоя, давая силы снова любить, снова дышать, а значит, жить. Гармонию в который раз приносили на алтарь Любви во имя Страсти.
Что было в этой Любви такого, что заставляло холодеть душу и опускать темный бокал? – Сила...
– ...воли?
...безволия. Сила подчиняться своему Чувству. Сила оставаться Женщиной. Даже тогда, когда Бог выродил тебя поэтом и зашвырнул на периферию Гармонии – в мир...
– ...людей?
И нелюдей. Вернее нелюдей-людей.
– А такое бывает?
Именно так и бывает.
Пока ты поэт, ты пасхальный кулич, от которого отрезают по кусочку в надежде причаститься Воскресению. А ты таешь под ножами алчущих, осыпаясь стихами, внутри же – исходя депрессивным воем. Ты возрождаешь, саморазрушаясь.
– А если не причащать?
?..
– Я имею в виду не писать стихи?
Эту манию возвращают только вместе с жизнью.
– Это как генетический код?
Ну, вроде. Код Да...-Вите: авось додавите. Зато после каждого нажима вместе с болью приходило чувство освобождения. Страсть освобождалась от угрызений морали и давала возможность глотнуть воздуха, ведь он, как известно, заключен вовсе не в стерильной чистоте спокойствия и безразличия. Любовь приходилось начинать доказывать заново, как неизвестную теорему.
– Неизбежно? Тогда к чему здесь понятие избежности?
Избежность заключена в неизбежности, как жизнь в смерти. Ты не можешь родиться заново, не умерев прежде. Ты не можешь сбежать из заключения, не побывав в нем. Ты не можешь светить, не сгорая. Но не светить ты тоже не можешь.
– Почему?
Потому что в тебе стихи. Это как термоядерный реактор, только период полураспада не у тех, кто попадает под облучение – распадаешься ты сам.
– Сама.
?..
– Ведь мы говорим о женщине?
Мы говорим о Жен-щи-не! Которая...
– ...пишет стихи.
Которая Все Равно Светит. Встречайте! Новая Марина поэзии!