Я пнул бревно – оно рассыпалось как веник,
а мы сидеть на нём хотели у костра.
Заросший пруд. В истлевших щепках – муравейник.
Три кирпича на берегу – макет креста.

Чуть дальше – просека – в воинственной осоке.
Кто прорубил её – русалка или Бог?..
В вечернем небе музыкальные уроки:
контральтный ропот и глухой озёрный вздох.

Нет!.. На поляну перейдём: болотце – пропасть!
Дорожка лунная скрывается во тьме!
Поленья ёжатся – в пропеллерную лопасть...
Здесь на троих не разделить двух дам в уме.

Щепа сопит, валежник тлеет – пар клубится.
Лежу напротив четырёх глубоких лиц.
Чуть в стороне восьмёрку пишет с воем птица.
Свет всех сближает – дальше круга нет границ.

Но вот намёк мне... ухожу с мешком в кармане.
Он ярко-белый – привидению подстать.
Проделав крюк надел на голову – чтоб ранить!..
Но почему-то дамы стали хохотать.

Узнали брюки?.. Или пауза мгновенна?..
А может весело от музыки стихов?
Ведь в доме творчества струна не знает тлена.
И в здешних рощицах готов набор из слов.

Бродили асы здесь! Вот вспомнил Пастернака...
Вдруг жёсткий всплеск! «А где Володя» – я кричу.
Но тишина!.. Сердца колотятся... Однако!..
Крадусь к воде... Шлепок подобен кирпичу...

Да, так и есть! Сидит над углями спокойно.
Лишь злость в глазах – за наши странные стихи.
А он ведь прав: вокруг гроза ползёт да войны...
И муравейник тот – мои теперь грехи...

Ужасно стыдно!.. Я сложил щепу в колоду  
восстановил – как мог – их древнее жильё.
И долго всматривался в призрачную воду...
Ведь всё теперь здесь – в общем доме – и моё.