За эту секунду, в которой наполнены светом
все строки мои, мне придется когда-то платить
безумной тоской, разливным одиночеством, бредом,
клинической смертью болезненно-ярой любви.
На чаше весов у Фемиды слепой перевесят
крылатые дети – последыши ангела тьмы.
Сирены влекут – но приводят в забвенье их песни,
и маленький шаг от хором до тюрьмы и сумы.
И лодочки ландыша сложат смиренно ладошки.
Жемчужное чудо их канет в лесной перегной. Перейдет
всё в небытие. Бесконечно гореть – невозможно.
Да, я заплачУ, заплАчу. Когда-то… Потом…