Весь день подтачивала сваи,
расшатывала звенья
души моей шальная память
о питерском веселье.

Как будто только час прошел –
вернулась я с прогулки.
Немного грустно, хорошо
от сладкой медовухи.
И в 5 утра туман лежит
озябший и пугливый
по всей Неве. А для души
нет радостней молитвы –
вдыхать соленый дух земли
Петровской – на рассвете,
одной, вдоль сонных крыш идти
(никто и не заметит).
Громадный город – приручен,
приучен мной к прогулкам,
когда не думать ни о чем
нам можно. Эхом гулким
колодцы сонно отдают,
бормочет мост Дворцовый.
Домашний дорогой уют
бывает здесь недолго.
И потому спешу пройти
(лишь в мыслях так возможно)
по всем пристанищам моим,
по всем местам хорошим.

От Смольного – дворы, сады,
случайные скамейки, окна –
чуть запотевшие – весны
холодной выдались исходы.
К Неве, к любому спуску, сфинксу,
к орлу, к Петру, к воде – рукой
прижаться, освежиться, вызвать
озноб под ложечкой. Какой
неведомой речной наяде
монету бросить – и скорей
пока рассвет в столичном граде -
всех поприветствовать успеть.
Во здравие – Петра и Анны,
Сергея, Федора, Луки,
Екатерины, Ольги, Павла
и еже с ними – за грехи
прощенные.
И в рубищах, и в платьях,
с державой и сумой в руках –
во здравие, родные, славлю
деянья ваши я в веках!

Смахнув слезу – иду за солнцем –
нам пафос, Питер, ни к лицу.
Адмиралтейство улыбнется,
луч заиграет на плацу.
И поле Марсово не кровью,
а голубей семьей шумит.
И духу русскому здесь вольно
не помнить безобразье битв.
Прозрачен на рассвете воздух,
спит Летний сад, и спят цари.
А я гуляю всё по росам,
с Невой спешу поговорить.

Кленовый лист – предтеча встречи,
в том ботаническом саду.
Ты помнишь, изумрудный, вечер,
когда тебя узнала вдруг?
Но ничего не понимая
(десятилетья – впереди)
запомнила тебя тогда я,
резная ладанка любви!
И положила свет под сердце
святого города, где ты
явился мне. Любви – отречься
мне не пришлось. Настал мой миг.
Подточены судьбою сваи,
вчерашний день затоплен – сон
мой оказался весь – реален,
мой Питер встретился с тобой.
И каждый шаг понятен сердцу,
и Анны дом, и сад в цвету,
и вздохи улиц в ритме скерцо,
и лист кленовый – на мосту.
Мозаика моя сложилась,
две линии сошлись в одну –
любовник-город и любимый
вновь встретились – в моем раю.
Эдем – реален и возможен,
как оказалось. И теперь
мне наяву вас надо тоже
вновь познакомить на земле
Петровской, медовухи выпить,
и вместе подойти к Неве,
и к Анне заглянуть.
Любимый,
как много дел у нас теперь!