Мы – странный народ. Мы веками идем по пустыне,
Но женщины наши рожают рабов и доныне,
И спины у нас, как и прежде, по-рабски сутулы…
Мы – бедный народ; нас навряд ли прославят Катуллы.

Аэды о нас не споют свои лучшие песни,
Мы – скучный народ; есть другие, куда интересней.
Светила небес лишь проводят глазами пустыми:
Какие-то тени куда-то бредут по пустыне…

Куда-то, зачем-то, за кем-то – за промыслом Божьим –
Отправились в путь, и с тех пор задержаться не можем.
Леса ли, луга ли, сады ли, от яблонь густые –
Мы руки протянем к плодам, а в ладонях – пустыня…

И двинемся с пением дальше: опять – незадача…
Мы – грустный народ, мы и петь не умеем, не плача.
Но сколько бы слез мы на нашу дорогу ни лили –
За нами – пустыня, на многие годы и мили…

Смешные молитвы взлетают и падают: – Боже!
Ты видишь, песок с наших душ ободрал уже кожи!
Стеклянный свистящий песок всё острее и суше, –
И сохнут, ссыхаются, и осыпаются души…

И все же надежда у нас остается, как прежде;
Мы – мертвый народ, это видно по нашей надежде:
Просеемся горестной пылью, сольемся с песками, –
И будем пустыней для тех, что становятся нами…