1
На тебе ни кольцом, ни ладаном
не поставлю свою печать.
Откреститься от боли рада бы –
и с тобой себя развенчать,
сбросить чудом змеиным кожу. Явь –
не тоску по тебе – глядеть
утром радужным. Благо-дать
благодарному – не тебе.
Нежным, ласковым, нерастеряным
по постелям да по столам,
берегущим – рукам – доверить бы
душу, выплаканную до дна.
Успокоиться бы – и тихими,
и простыми словами – жить.
Босиком по полям – расстригою
отмолившимся – не спешить.
И с тобой ни кольцом, ни ладаном
не связать бы своей судьбы.
Но – безмерна чудная надоба
лишь с тобою на веки – быть!

2
Вымаливая у ночи прозрения,
вымалываю из сердца сор.
Боюсь – до зари не успею я,
и солнце – как приговор
поставит мне крест осиновый,
и вновь онемею я.
Всей тайной, подкожной силою
прошу у земли огня
живого, творящего, голого,
из мякоти бытия,
из сути Дающего – олова
расплавленного, из меня
раскрытой нутром, развернутой
изнанкой – из пульса жил.
Выискиваю, выдергиваю
слова для своих молитв.
Достану из Песни Песней
межстрочие – и вплету
в обряд свой. Такой невесты
не ведал Господь. Творю
невиданное – чтоб видеть
всю душу твою до дна
яснее, чем Бог. Молитва
теперь у меня одна!

3
Что мне внешних фетишей мусор,
клятвы, чаши, псалмы, венцы?!
Ты – моим неземным Исусом
стал. Дорогой – во все концы
мироздания. Мир расплавил
в полуночных своих слезах.
Ты – крестом роковым поставлен,
выжжен. Больше мне не сказать,
не придумать. Ни бог, ни дьявол
мне не страшны. И только – ты
как спасение сердцу явлен
лучшим даром слепой судьбы.