Таблеток столько, что готова мнемограмма
возникновения хрущёвок на песке
с неподражаемым снобизмом Амстердама
и аутизмом манекенщиц при совке.

В зелёных снах, где я не так халтурно скроен,
я так надеюсь, что поймаю журавля,
забыв, как пахнут пионеры Днепростроя
мелиорации поместий опосля.

Там Папа Римский и родной отец-каратель -
однопалатники надолго и взасос.
Им остаётся уповать на мой характер,
чтоб не червивый выдавали им овёс,

но я проблемами другими озабочен:
ребристый гравий под привычным знаком "Стоп"
ещё не плавится траншеями обочин
на иннеарского азота изотоп.

Для этой цели всю мочу и лимфу в скорость
преобразовывает импульс полусна...
О эпилепсия! Пока я успокоюсь,
Папесса Римская грядёт. И не одна.

Недолговечные коттеджи были хлипки,
что пирожков твоих крыжовенный уквас,
но помнят ночку тихоходные улитки,
когда системе тормозной был дан отказ.

Такое помнить - лучше сразу три кольчуги
напялить с вечера, артерии сдавив:
невелики мои снотворные потуги,
восстановившие недюжинный прорыв

к чумацким тропам. Только жаль, что в тех же кедах,
мои стихи вдоль позвоночников членя,
машины водят ветераны против кельтов,
но шмакодявки относительно меня.