1
С тобою я была б светлей и строже,
Такою, как при пенье «Аллилуйя!»,
Ты на Христа стремишься быть похожим,
А я свою любовь к тебе целую.

С тобою я была б сильней и выше,
Нужнее людям, мыслям и природе.
Но ты домой летишь на самолете.
Увижу ли когда тебя? Услышу?

Как щедро говорили мы о вечном!
Мы пели «Yesterday» (как гимн) Святому Духу.
Всё истинное, знаю, не конечно,
Всё — небо, всё едино… Только глухо

И страшно без тебя в огромном мире.
Одно на всех, одно у всех спасенье —
Быть радостней и бесконечно шире —
Серьезной детской Верой в Воскресенье.

С тобою я была б почти святою.
Когда с тобой я — всё вокруг иначе:
Всё настояще, ясное такое,
Что ты летишь, а я, представь, не плачу!

Ведь ты — летишь. Всё выше, выше, выше!
(Чем упиваться, как не высотою?)
Кто нам позволит быть змеей иль мышью,
Когда мы так распластаны мечтою?

Твой взгляд звенит гитарой. Царство Духа!
От солнца твоего весь мир весенний.
Что мне осталось? Алая разлука,
Чтоб научиться верить в Воскресенье.

2

Мы с тобой встречали Рождество.
Мы плескались в золотистом чуде
Ёлочного счастья. Голос твой
Ангелом летал. Но путь был труден

К сказочной пещере голубой,
Сочно переполненной волхвами,
Как же мне увидеться с тобой —
Только в небе — влажными стихами?

Если нам обняться не дано —
Что ж! Зато вселенской не нарушим
Глади. В этой жизни всё равно
Мучаются родственные души

Тайным, беззаконннейшим родством,
Близостью осеннее-запредельной.
Не вдвоём встречали Рождество —
Всей семьей — душою звонкой, цельной.

Я молиться буду. На вопрос
Буду ждать небесного ответа.
Я люблю тебя, о мой Христос!
Вытри слёзки бедному поэту.

Я люблю тебя, Учитель мой!
К твоему глаголу жмусь и внемлю,
Знай: твоей пушистою зимой
Я снежинкой поцелую землю.

Радужная, нежная мечта —
Быть в твоей большой душе всегда!