Сладострастие… А дальше – пропасть сна,
нечитаемые чьи-то письмена
о библейских параноидных запретах
и неделя накопления белков,
точно чей-то кукловодческий прикол,
фонарями цвета крови подогретый.

Ты бы видел мой подъём, картинный жрец!
Медицина всё в процессе пробы средств
помнить доброе безбрежной панорамой.
Скрежетать зубами, глядя на сирень –
аномальная для психики ступень,
даже если сердце скальпелем поранил.

Вечер схлопнется – и дружно съедут в ночь
светотени супермаркетов и почт,
ради галочки работающих в минус…
На обратной стороне моих кулис
клевера и подорожники сплелись
бахромой в орнаментальную невинность.

Так недавно брал ленивых на буксир,
а теперь рассветы поздние без сил
чуть живой под колокольчики встречаю.
Патефон – давно не афродизиак,
и похрипывал бы миленький хоть как –
слышен только звук вареников с печалью.

Вверх ногами перед сном качаешь пресс –
да, бывает много разных непотребств,
но матрац советский чувствуешь пахучий
до провала в восковое забытьё
и подъёма с раздирающим «ой-ё!..»
вне сомнения, что есть субстрат погуще.

Я однажды там застряну средь пластов –
пусть и дальше эльфы с орками престол
в новых главах старых книг ножовкой пилят.
Вязко, душно, ни ворсинки светлячка –
да и если б знал ЦК или ЧК,
для какого тот мазут автомобиля.