Вот диалог толковых: «Сколько точек Евразии
подмял под зимние шины?» – «А что, не видно по стажу?»
А вот во дворе меня встречает соседка: «С праздником!» –
и ничего не ответишь, кроме «спасибо, вас так же!»

Тортик приносят. Самый дешёвый. Убеждают, что искренне.
А на дворе – погоня расцвета тюльпанов за птичьим гриппом.
Мёда кладу в молоко три ложки – оно хоть убейся кислое,
зато воробьи соловьям отвечают в рифму.

Друг повторяет каждую полночь: «Ты просто незаменим!» –
ты покупаешься на живца и идёшь рубить баклажаны,
потом появляется что-то крупное по эпицентру возни –
всё, дорогой. Инфляция. И преданность подорожала.

Письма отцу – показные, как книжка про коммунизм,
отцензурированные прабабкой, потом ещё мамой по полной:
главное – личность спрячь. Перед системой склонись.
Ты не Высоцкий: тому было можно – он увлекался футболом.

Вот и перевалило внезапно за старческую зарю.
Мама уже поняла, что яйцо изнутри должно пробиваться.
Что никаких нахлебниц я впредь не удочерю,
а буду лететь и брить сорняки с подпевочкой залихватской.

До неприличия вкусные блюда вышли на первый план.
Соседские пирожки-творожки смешат рейтузные штрипки.
Но – скучно, как будто одно полоскание для завонявшихся гланд
выпросил простофиля у говорящей рыбки.

Ныне происходящее преподносят как счастье –
дизельное, мейтнериевое, без признака жизни в корне.
Ты в социуме живёшь или просто при биомассе –
решится, когда стервятников баснями перекормят.

Вселенская нотная фальшь не вдыхается и не курится.
Вроде привычной походкой обхожу пустыри,
а разница налицо – словно между никулинским
и, так сказать, мироновским «Чёрт побери!».