Он был командиром с лицом, как в кино.
И ростом высок, между прочим.
Наверно, сердечко прожгли не одно
безмерно-прекрасные очи.

Но Смерти вся наша «сверхновость» смешна.
Приказ молодому комбату*:
любою ценою – известна цена –
прорваться. Доставить снаряды.

Был грохот багров, бил багром небеса –
извечны мотивы мортиры.
Дым застил машинам и людям глаза.
Вот-вот – и исчезнет от взрыва
«обоз»-грузовик: что ни метр – то шрам.
«....но путь я сквозь пули нащупаю нам!
Пойду я вперёд... по распухшим камням...
Ты следом езжай: вслед за мной – по следам –
веди грузовик наш немирный.
Мой друг! Мне не надо подмоги. Я сам.
Приказ мой – приказ командира».

Куда ты, безумец?! Огонь – что стена,
жжёт почву и камень сопатый.
В тебе ведь «Галина», «Подруги», «Одна»,
баллад голос новый и – да! – «Сатана»
и песня о рыжей собаке.

Душа твоя – мыслей густой медонос.
И бегство не будет позором.
Шагнул под обстрел – и себя, и «обоз»
он втискивал в жизни зазоры.

И вытянул он. Спас бойцов в бойне той.
(Снаряды в срок поданы – срочно).
Но рухнул на землю. И выжег огонь
безмерно-прекрасные очи.

Он выжил. Напрасно Смерть, болью сыта,
над ним танцевала сиртаки.
Наверно, тогда родились «Сатана»,
«Галина», «Трусиха», «Подруги», «Одна»,
баллады, где что ни строка – новизна.
И песня о рыжей собаке.