Победили котлеты. С тех пор я тяну петуха
за искусственный хвост, натюрморту молясь при лучине.
Несварение песен с рассветом, закат впопыхах,
табуретка, которую снизу клопы подточили…

Может быть, так и надо во имя отместки за грех:
я ж не думал военнообязанным быть у нациста.
Результат – нахожу репьяхи в кабачковой икре
и сопутствующий комментарий: «Хоть этим насыться!»

Справедливо, наверно: вся юность прошла дикарём
по лесам, по лугам – в сумасбродный обход институтов,
но покуда казалось, что пик Волшебства покорён,
понималось, что божьи копыта растут не оттуда.

Волшебство… Щегольство симбиоза наук и шумих.
Пляска масла и сока в бутылке ослепшего Клейна.
Технофильская похоть, как шарик, сдувается вмиг,
а котлеты близ пристани крутятся в массе желейной.

Силюсь выразить мелкий восторг – получается «гав!»,
да во сне постоянное «хрю!» за тарелкой солянки.
Саранча вылетает из пазух дымящихся трав,
жрёт каштаны – видать, экологию тянет за лямки.

И опять шоумен выхваляется новым авто.
Что ж не давишься в честь каждой тётки восьмым хачапури?
Западло было деньги и жизнь отложить на потом,
ожидая у моря жемчужно-рубиновой бури?..

Он не понял вопроса. Он просто живёт как живёт;
там котлеты с прекрасным на пыльных коврах не боролись.
Пусть там трижды скромней география пней и колод –
вместо стержня там вряд ли зияет передняя прорезь.

Идеального тела там нет: что-то пёс покусал,
а какие-то зубы утеряны за гаражами –
только там у котлет не срослось победить паруса,
чтоб поваренной книгой отмахиваться при пожаре.