Мне-то всё равно, куда –
лишь бы солнцу под удар.
Провода покажут путь к родным гидрантам –
и давай, врубай пожар,
оператор куража:
обожаю бесконечные гирлянды.

Хлеб, трава и трамадол
есть везде, где вскользь прошёл
дождевик неравномерного циклона:
Нивки, Липки, Теремки –
просто следуй и теки
в никуда, где тени гарпий благосклонны.

Остальное – здесь, внутри.
Пой клубняк иль тропари –
для комфорта по любым растяжкам рёбер
не прокатит вездеход
даже при балансе квот
в этой жаркой государственной стыдобе.

Обыватель – он как бак
для исчёрканных бумаг.
Объяснять ему, что адрес мой – планета,
не по нервам и не в масть,
и поёшь ночной романс
индюка, в дерьмо коверкая либретто.

Спят ветра и схроны магм.
Окропивший сопки мак
дальше – больше мимикрирует под море.
Киев это или Ейск –
принимается как есть
вне реакций в закулисном крючкотворе.

Пусть бы выкалило мне
по вентральной ширине
код свободы на исконном иннеарском,
дабы нацики, сравнив
крик толпы с безмолвьем нив,
не трезубцам доверялись, а лекарствам.