Не было в школе смелее девчонки,
Не было в школе короче юбчонки.
Вместе гуляли всего-то два раза,
Я на коньках с поцелуем промазал.
И не сложилось...  Амур отвернулся,    
Или выцеливал, но промахнулся.            

Годы умчались, как осенью птицы.
В офис один мне пришлось обратиться.
Очередь. Сидя листаю обложки,
Вижу над ними знакомые ножки!
Юбка длиннее, и строже глаза:
– «Что ж, заходи в кабинет, партизан.

Прятался долго, в которой сторонке?
Дети? Я слышала, вроде девчонки?»
– «Мальчики,  двое. Жена – то, что надо.
Прятались в Токио от казнокрадов.
Нам бы хоть год отсидеться в Европе.
С визой – порядок, начальство не против.

Всё о себе…. Расскажи мне, а ты как?».
Нервно рука чуть коснулась  затылка,
А подбородок подвинулся к свету:
– «В целом, ты знаешь, хреново, как все тут».
Море печали на миг промелькнуло,              
Но промолчала, лишь тихо вздохнула.

Снова вернулись на родину летом,
Вновь оказался я в офисе этом:
– «Ира, подруга, не здесь ли, случаем?»
– «В царстве небесном её повстречаешь».
Я оступился и прячу глаза,
Рвётся на волю мужская слеза.
Не было в школе короче юбчонки,
Не было в школе смелее девчонки.