Пряничная парочка, шоколадный крем!
Сам её я вылепил – сам её и съем!

Говорят, Димонова присоска
сдобную личинку родила –
и комки желудочного воска
катятся из хлипкого чехла.
Там одной мечты брюшной зародыш
жить хотел, летать и щебетать,
а теперь его и не схоронишь,
и размножить не срослась тщета.

Потому две вот этих головки –
да с конечностями восемью –
без особой жонглёрской уловки
я себе прямо в брюхо забью.
Ни при чём африканские куклы:
было тесто, был кляр – вот и всё.
То, что пасть моя – как у акулы,
та присоска однажды всосёт.

Лупоглазой кифозной личинке
в колыбели скворечьей мечты
будет, словно котлете в ботинке
с вентиляцией от кислоты.
Моему же кустарному «твиксу»
в подпевающей ветру кишке
целый час можно будет резвиться
при дифтонговом внешнем свистке.

Синтезаторный сдохнет селектор
под портретом Жан-Клода Ваннье –
и Димона два вялых скелета
окольцуют в постельном белье.
Резанёт заострённая кромка
кровеносную сумку ноги –
ну, считай, укротили кобрёнка
без свиных казеозных ангин.

К следующему чумному февралю
и личинок я, и фурий налеплю!