Мчит по эклиптике света неверного
экранолёт без руля и хвоста.
Так начиналась у Питера Бергманна
первопроходческая суета.

Не аппарат – просто шарик из церия
трассой размазанной катится в ил
моря безвестности и недоверия,
что безвоздушный мороз расстелил.

В сторону – фигушки, точно по жёлобу
движется сгусток угасшей любви.
Серо-коричневым с привкусом жёлтого
божий стрелок разрядил дробовик…

Как возбуждённо мечтали о космосе
люди советские, веря в нули!
Улица с истосковавшимся хосписом
странного странника ждёт на мели.

Правда, заброшенность пляжа ирландского
солнечным утром душа предпочтёт.
Ямка да кол от планеты неласковой –
словно случайный приморский скриншот.

Прибыл корабль. Понеслись теленовости –
куча догадок, да всё мимо юрт:
что это было? Тень вещего Норриса?
Так не из тюрем же эльфы поют…

Я свой техпаспорт оставил на выезде
с идентификационных осей.
Там, где от глаз не дождёшься сонливости,
смерть не живёт на песчаной косе.

После рождения вегетативного
можно и вовсе не дуть в рыбий ус –
зал именной твой открыт, и войти в него –
дело консенсуса гипотенуз.