время обволакивает целлофановой пленкой, на полки кладет
мы гуляем по темному парку, поскольку лето скоро закончится
не были, в общем, нигде, только дом, магазин,
иногда бар, который поближе к дому
я не знаю этих людей, иногда кто-то здоровается со мной
я всегда здороваюсь в ответ на всякий случай
мы гуляем по темному парку, конечно, центральная аллея освещена
здесь резвятся дети, падают с фирменных самокатов
дразнят крошек-собак на аллее, где памятник детям таким же
так сломанной жизнью механику не оправдать,
здесь неровная плитка, здесь ровная снова
центральная аллея освещена, конечно, люди гуляют по кругу,
парень рассказывает: «и такое впечатление, что в комнате кто-то есть,
оборачиваешься – и шурхіт»
на боковых аллеях мутный свет фонарей,
дети учатся держать равновесие в мире, где равновесие невозможно –
или овраг, или ровная плитка, танец вокруг пустоты,
фонари скрывают венский вальс твоего большого дома
пирожные, из которых сделают кровь
дома, из которых проведут ровные линии
дары природы полей
покупайте закончится скоро как любовь говорят
как наскучивший кофе на столике недопитый
на улицах очень много людей, очень много автомобилей,
очень много всего
нас поставили в центр стола, пока механизм не сломан,
можно вспоминать вальс, можно сочинить рэп,
можно молча раскачиваться из стороны в сторону
того, кто держит тебя за руку, ведут к оврагу
дети с кукольными лицами отрывают руку твою
лето приходится нам безликой родней в третьем колене
слоником, у которого отбит хобот,
мама говорит поэтому у нас неправильный феншуй
радиолой 72-го года, буклетами под названием
«Осенью тоже можно наслаждаться»
мы приходим сюда ночевать, а потом уезжаем, зачем
запирать дверь, в сумерках всё холодней, телевышка мерцает
красные огоньки, мама говорит их первый телевизор «Огонек-2»
сломался на второй день после покупки,
потом тоже всё время ломался, сколько его ни чинили
сколько лет мы не смотрим телевизор –
только на НГ единственное исключение
сколько лет никому не верим, даже себе
нет пока что этого запаха осени, вечной любви,
от которой отчаянья пот на холодной коже
нет, пока что ничего нет, всё есть
мы гуляем по темному парку, идем домой |
