Больше смотри на прохожих: кто босиком,
кто в лабутенах авоську несёт с огурцами –
и обсуждай со снохой: это ж так высоко,
в спальне цветным телевизором тускло мерцая.

Жди выползания раненых на гробки:
это у них гарантированная ломка.
Хор и оркестр от музыки отвлеки.
Блюду из лука поправь фиолетовый локон.

Славка тем временем белый “Порше” украдёт
со сковородки растрескавшегося асфальта.
Ты ещё квакаешь – значит, я не мародёр.
Чьей-то ж должна быть в действии Эсмеральда.

Со старта – почти сорок девять годичных скук:
куда ещё ждать? Моя уплывает тучка.
Юность крылом ударилась о сундук
и переехала в фикус дикорастущий.

Только бы в транспорте… В театральном фойе
бабушка про винегретик, а внучек – про гонку!
Шельмобородый, срывается, не поев –
а та к нему и в партере как к поросёнку…

Я уже мчу на ромашковом помеле
к публике, что на мой концерт торопилась;
прилетел. На сцене – ружьё. А в стволе –
записочка: “Киш майн тухес через папирус”.

Старые свиньи, картинку увидев с ботвой,
вмиг очутились не в пятом ряду и не возле.
Там и на сытый желудок сугубо от войн
ящика с мозгом глотается удовольствие.

Ну, а потом опять: Петро без жены,
Галка с собачкой по клумбам, да с сигаретой…
Старость – не радость, особенно в свете весны,
гомоном знаков над площадью разогретой.