Тянуло то ли с бойни, то ли с плахи,
И, может, для спасенья живота
Пришёл крестьянин в вышитой рубахе
В раскрытые как книга города.

Стоял, глазел, мохнатый рот разинув –
А вдруг чего, тут он и был таков...
Но хладнокровно лязгала машина,
Глотающая крепких мужиков.

Ещё не обметя дорожной пыли,
Поставив души сирые на кон,
Ах, как они насмешливо вносили
Свои поправки в уличный жаргон.

Упорные хохлацкие натуры,
Под новой шляпой что-то ворожа,
Они стремились в видные фигуры,
Расталкивая хлипких горожан.

Похерив серп, за ним туда же молот,
«Как нашенский поднялся, как пошёл!..»
И густо зарастал тынами город,
Всё больше принимая облик сёл.

И не в угоду злобе или страху
Я замечаю, глядя на божков,
Расцвеченную гарусом рубаху
За лацканами финских пиджаков.