Ангел вырывает из своего крыла перо, вскрикивает от боли.  
Нежная осень ветром последнюю песнь заводит. Ангел роняет перо.
Подхватывает, снова роняет, ро…
хрупкая рифма разбивается о тонкие грани звука
и перо летит. За ним - шлейф боли  прозрачнее света.
Это свет без кожи льется, без сгустков слов.
Невесомая, невидимая и неслышимая строка
опускается, в бездонных снегах листа - ранних, обманчивых - тонет.
из нее растут, сгущаются вопросы:
Что написал бы ангел, не вырони он перо?
Какие тайны рождения, смерти прочитал бы тогда взгляд?
Где  границы боли? Каково ангелам на кончике иглы,
сколько бы их там ни поместилось? Куда спасти их оттуда?
В мир без поэтов, - каллиграфически пишет перо, -
и это уже ответ - граница боли преодолена,
тает снег листа, возвращается чудовище-осень, съевшая свой голос-ветер, -
под его песни земля засыпала, укрываясь белыми снами,
видя в них будущие строки. Бесснежие – бессонница земли.
Сегодня ночью земля оглянулась на небо и увидела  свою старость.