Патиной туман по серпантину,
Рыжая берёзовая ржавь...
Скачут капли по стеклу блошино,
Комкают колёсами машины
Корку листопадного коржа.

Холодно, а я душой оттаю,
Вспомню листопады на Руси –
В Киеве, как в нынешней Оттаве,
Повторяя ноты и октавы,
Стылый дождик мелко моросил.

*

Там, где туман упал на кроны белым шарфом,
где каждая сосна по-девичьи стройна,
трудяга паучок сооружает арфу,
натянута, дрожит, прозрачная струна.

Не бойся, виртуоз, не прячься, погоди-ка,
я не коснусь твоей настроенной струны.
Сыграй мне, паучок, на тонкой паутинке
мелодию моей любимой стороны.

Мне выпал долгий путь за дальние границы.
В забывчивости я отнюдь не уличён
и где бы ни был я, мне долго будет сниться
мелодия Руси, приятель-паучок.

*

Опять над Мюнхеном дожди
повисли серой пелериной.
Танцуют капли-балерины,
их сцена - зонтики, плащи.

Животворящий луч ища,
природы проклинаешь козни,
а небо прячет солнце-козырь
с обратной стороны дождя.

Но сколько козырем не крой,
не унимают капли танец,
и кажется, поранишь палец,
польётся стылый дождь, не кровь.

*

Fraurnkirhe.

Меня влекли чужие города,
но сердцу нынче хочется простого.
Мне не хватает русского простора
и стало трудно время коротать.

Найду ли слово это передать?
Здесь чистота и ровные дороги,
Но видит Бог, без русского, родного,
в душе всё чаще грусть и пустота.

Вот русские подходят к алтарю -
улыбки неподдельны, безыскусны,
глаза раскрыты - капли не упустим...

Гляжу, на них, а сердце полно грусти:
ведь я уже не думаю по-русски
и, кажется, уже не говорю.

*

Нырну на ветку U-четыре
в районе Richard-Strauss-Strasse.
За четверть часа - ты на Марсе...
(иль у какой другой черты ли?)
Щипают каверзные мысли,
Щекочет шумный праздник нервы -
Пройдусь по Theresienwiese,
где пиво по пятнадцать евро,
Мужчины носят Lederhosen,
а дамы в дирндлях повсеместно.

Есть привкус русского колхоза
на празднике Октоберфеста!