И вот цыганские короли отступают к темным лесам,
короли криминала и парков культуры, время уйти от дел,
перепродать свой бизнес, к темным лесам, к озерам забвения.
Призраки черных цыганских королей с золотыми ладонями,
призраки, которые были со мной всегда, и вот когда их
начинают отстреливать, как кабанов, пробивая седую щетину,
как не вспомнить все эти рассказы об отрезанных головах на цыганских могилах,
ого, думаю, правда, – как  не вспомнить, они никуда и не
девались, короли маленьких городков,
даже если небо падет на землю, они будут высыпать
горячий песок из желтых туфель,
все, что в других культурах пишется на тысячах страниц
церковных книг, они вмещают в надписи
на собственных предплечьях,

цивилизация, которая держится на золоте и сахарной вате,
о, цивилизация отмывания банкнот,
цыганские короли исчезают за деревьями,
жизнь была долгой и печальной,
смерть будет легкой и незаметной,
следующая жизнь тоже будет долгой,
долгой-долгой,
легкой и печальной.

И вот последний цыганский король, приехавший автостопом из Польши,
рассказывает нам о методах ведения бизнеса, о своем путешествии,
сначала жизнь отстреливает тех, кто стоит на стреме, - объясняет он, -
смерть ходит кругами, круги сужаются, страх подступает к горлу,
время прийти к озерам забвения,
дорога за мной выстелена трупами женщин и золотыми портсигарами,
мой фольксваген горел, как берлинская синагога,
и мои дети, как сороки, снимают ожерелья с женщин во сне,
а встретившись под магазинами старой одежды,
едят кукурузу, будто играют на губных гармошках.

Сначала жизнь старается убрать свидетелей,
голоса исчезающих, страх остающихся,
и колонны автобусов с их семьями въезжают во тьму,
освещая фарами территорию смерти,

и вот

по траве, по придорожной траве,
по насыпям, где уже не растет трава,
они переходят на ту сторону, где
трава, как они, измучена и жива.

И ты спрашиваешь траву, почему растешь?
зная, что трава будет дальше расти,
между местом, откуда сейчас идешь,
и местом, куда ты хочешь прийти,

и пока они движутся к той стороне,
слышно шепот их, начавший замолкать
с другой стороны травы, и кто еще не
исчез, тот, как шепот, начнет исчезать,

и слышно, как медленно гаснет сердца ритм,
и слышно, как среди насыпей немых
сначала они, не спеша, покидают жизнь,
а после и жизнь, не спеша, покидает их.