Старый насмешник в притворном смущении
Кончики губ прикрывает рукой…
Только в глазах, напряжённых тоской,
Виден не смех, а призыв о спасении.
Но всё беспечней толпа благодушная,
Ей ведь не страждущий нужен, а шут,
Злобой пьянящий, как брага сивушная.
Плачу не верят, его не поймут.

А скоморох, видя смерти знамение,
Сердцем своим чуя ужас немой,
Шепчет сквозь слёзы: “Беда надо мной!..”
Хохот в толпе — ей смешно откровение.
Он умирает в глухом одиночестве,
Гибнет повергнутый эхом своим.
Смех мой не слушайте, —
                         крикнуть мне хочется, —
Вслушайтесь в боль ту, что скрыта за ним!