не презирая отечество свое с головы до ног,
согрелся возле покрышек, после опять продрог.
разве на привязи ты? но слобода от слова "свобода",
если тебя за третьей не срезал кто-то.
из нержавейки ножом по замерзшему в камень маслу,
чтобы реклама 3D за спиной погасла.
милые смурфики, смерть отменили, поверьте -
нет никаких объективных причин для смерти,
кроме чугунной дороги, на которой дымит чугунка,
и портсигар выпадает на дно твоей печи гулко.
разве на привязи ты? да я бы здесь и недели,
чтоб на морозе минус двадцать руки не онемели
(чем же еще заниматься в этой стране, а людям
нужен вопрос - о квартирном уже не будем).
глубже зароешься в семь утра в плащ-палатку,
снег не дает тепла, но забыться сладко -
мамина родина, теплая умкина шерсть,
реки без берегов кисельных, доесть
снежную массу до сердца столицы родной -
здесь ты стоишь за последней чертою, не ной.
чье-то окно загорится от недолета,
в Институте литературы найдется кто-то
в лабиринте закрытых наглухо кабинетов,
в темную ночь отпуская живых поэтов.
вот и сойдутся все маршруты GPRS -
как бы ни жил, без чего обходился - без
родины, улиц пустых, штукатурки дома -
эта субстанция слишком уж невесома,
чтобы ее принимать в расчет, но куда там -
сдаться пора на милость родным пенатам.
дым долетит от последней к тебе покрышки,
это традиция здесь - отбирать излишки.
мирное небо опять приснится над головою
и улетит из кулака синица живою.