***
смоют кровь с асфальта, надпись "Долой" сотрут,
будешь мимо идти и окажешься виноватой.
никого не осталось, кто непричастен, тут,
кроме тех, кому вынесло глаз шумовой гранатой.
будешь мимо идти, вздохнешь: "Вот бывает ведь -
даже в нашей стране, к героизму не склонной вроде,
под огнем водомета так просто обледенеть,
и когда ни наступит весна, вы не оживете".
всех расставят по полочкам, и над крещенскою полыньей
над расстрельными списками будешь гадать. что имя.
узелковым письмом завязать куцый шарфик свой
и стоять до конца истории здесь с другими.

***
поміж сновидних реклам дорогих ресторанів
гамірно, соромно, і, від гірчичного газу
майже сп'янілий, шукаєш маршрутку на Канів,
де ти не був (так, зізнаєшся) жодного разу.
ну "повставайте, кайдани порвіте" вивчали ми в школі -
хто ж це читав залюбки, пам'ятав його після.
"діти країни твоєї сумлінні, та кволі -
всі говорили, - і гарна у них лише пісня".
"кров'ю своєю - казали - кропіть що завгодно,
допомогає воно від надмірного тиску".
ні, за маршрутом не їде тепер уже жодна.
трішки пройти. всі тепер запевняють, що близько.
поміж сновидних реклам дорогого мотуззя,
мила дешевого, що полюбляють всі хазяйновиті,
з цього кінця, де гашетка, тепер візьмусь я.
холодно-гаряче. не вистачає миті.

***
одни говорили: "Убирайся в свою Москву",
другие твердили: "Зачем потакать фашистам",
я город любила, в котором всегда живу.
от всех ярлыков и баннеров чтобы чисто
осталось пространство чужой стены за окном
и чьей-то спины, за которой не спрятать страха,
тебя не учили здесь наступать ползком,
не в клюквенный сок окунулась твоя рубаха.
одни говорили: "Да пусть хоть всех перебьют",
другие твердили о том, что героям слава.
куда отступать, если вся Украина тут -
в дворе проходном, и свекольная лужа справа.

***
кому война, а кому мать родна, кровь-водица одна,
которой земля твоя и так не бедна,
всё дальше бурлит по канализационному стоку.
в телекамеру умирать не так одиноко,
чтобы тебе сказали: "Вот идиот,
это горячка юности, всё пройдет.
и это тоже на то, что было, похоже.
и двести лет, и триста кормили ложью,
так что же вы плюетесь, как манной кашей,
молочным зубом, не выбитым волей нашей
покамест, так будьте вы благодарны нам
за ваше детство счастливое". пополам
расколется вывеска кассы у стадиона.
каких-либо слов понимание незаконно.
кому война, а кому за лесом-полем видна
солнцем сожженная степь, Поморье или тайга,
заливные луга. война - дело молодых,
чтоб ни одной строки не осталось от них.
ни одного камушка, который подносит бабушка.
песнею хоть залейся под самый ворот.
правый погон до основанья спорот.
за пятнадцать лет не взойдет новый рассвет.
другой земли, в которую верить, нет.
от мороза крещенского паром в прямом эфире,
чтобы гордиев узел, как ниточку, разрубили,
несмываемых пятен скрывают красную тень,
дотянуться до пульта и off нажать слишком лень.
"Молодцы какие", - еле живой латте
допивая на кухне, корят себя вчуже те,
кто привязан всё-таки к уюту и батарее,
не тебя убьют - ну это ведь плюс скорее.
брусчатый спуск поливая машинным маслом,
чтобы надежда в процессоре не угасла,
девять кругов пройти и уста сомкнуть:
все проводки сойдутся когда-нибудь.