Знала: рукописи не горят, –
а они вот взяли и сгорели.
Умерли и угодили в ад
для стихов, мелодий, акварелей,
рук Венеры, тома номер два
«Мертвых душ» – совсем ненужных миру
людоделий.
Толку создавать,
если – в ад, в забвенье…
Будто Ирод,
вырезает мир младенцев слов,
красок, музык –
                        а Царя не тронет.
Все Цари останутся – назло
миллионам вымерших у трона.

Будто матери, чьи сыновья
Бонапартам – пушечное мясо,
тысячи творцов страдают зря,
не снимая вросших в кожу масок
вдохновенья, времени и сил, –
чтоб один, по трупам их шагая,
на вершину стопы возносил,
в кулаке сжимая ключ от рая
Памяти...
Убивец Александр,
Скольких ты – как тапком таракана?
Может быть, и правы небеса,
Что тебя за это…

Знаю: стану
я сама убийцей...
Ничего!
Есть сильнейший на меня – за день-ста
справится. Благослови его,
Сань, на избиение младенца.