Пришел февраль,  октябрь следом,
О результатах промолчу.
Открылся счет российским бедам,
И всем жандармам карачун.
Наверняка среди жандармов
Не все плохие были, точно.
Но царь правлением бездарным
Приговорил их всех заочно.

И офицеров та же участь,
Постигла вскоре заодно.
Пехотных - на небо, не мучась,
Морских, тех с муками на дно.
Не все конечно гады были
Но грех на касте той висел.
Кого-то в том году убили,
Кто уцелел, тот позже сел.

И дальше жизнь у нас как в тире,
Cтреляла  многих власть тогда.
И чаще тех, кто был в мундире,
Или ссылала на года.
Спасает форма не особо,
Когда предъявят пять статей.
Мундир порой предвестник гроба,
Пятно на жен и на детей.

Потом эсэсовцев лечили
Свинцовой пулей по башке.
Хотя средь них,уверен, были,
Те, кто от зверств был вдалеке.
Но кто-бы взялся разбираться,
Мы мстили, что ни говори.
Ты гордо назывался наци,
Теперь собакою умри.

Без щепок лес рубить не выйдет,
Всяк дело делает свое.
Кого история обидит?
Того, кто вляпался в нее.
Польется кровь по эполетам,
Тех, кто когда-то сам казнил.
Хочу, чтоб помнили об этом,
Все те, кто форму нацепил.

18.05.2013