1.

Нам всем – одна дорога – в монастырь.
Нам всем один концлагерь – Валаам.
Из наших черепов растут кресты
Прижизненно. Такое амплуа.

Нас всех – одна богиня – уморит.
Нас всех – один Создатель – погребёт.
Отмучиться спеша, мы входим в скит,
Как в роковую женщину – любовь.

Привыкшие её боготворить
Не знают, как отчистить дух её,
Как душу излечить от чёрных риз –
Грехов, которыми и сам ты упоён.

У нас один лишь бункер – монастырь,
Убежище одно нам – Валаам.
Мы слишком для богинь своих чисты.
От них убережёмся только там.

2.

И белый лайнер – рыбою об лёд бродячий,
И вымыслы ослепших – на дыбы.
Я снова зряч. Приятней во гробу быть зрячим,
Чем – в свадебном круизе, но слепым.

Я не хочу меняться. Я так и остался диким.
По-прежнему зародыши людей
Живут в снотворных бомбах, обручальные вериги
Мне не идут, мой дом – моя постель.

Как прежде, я не верю в счастье, в справедливость,
И ненавижу женщин роковых.
Я выздоровел, и теперь я буду молчалив и
С тобою, дрессировщица, на Вы.

3.

О, если б ты была другою, не плела венков
Из кандалов, вериг и сбруй,
Он был бы вечен и звенел так высоко –
Мой первый и последний поцелуй.

И если б я не плёл верёвок из волхвов,
Из боли неродившихся людьми,
Я б сохранил тебя в себе, как божество,
Как самый светлый, самый чистый миг.

Мне б голос твой ввести в свою немую кровь –
Прививкой, что Вселенной всей поёт…
Но одиночество моё, как мир, увы, старо.
Бессмертно одиночество моё.

4.

Теплее одевайся, беглая. На улице, мой Свет,
Так холодно, как в космосе открытом.
Там листья вымирают, птицы ниспадают вверх,
И ветер лепит вновь столб соляной из Маргариты.

Держись дороги аистов. Что для распятья пат,
Четыре света стороны – для птицы.
Я, скошенный, в своей норе кротовьей буду спать
И буду за тебя – тебе – во сне – молиться.

У нас всегда не тот сезон, не наши - времена.
На улице осенней нет ни компаса, ни лоций.
Лети своей дорогой в небесах; дай Бог, она
С моими катакомбами пересечётся.