Поздно.
Счастье замкнулось на серии мелких тризн.
Другими словами - цель жизни свелась к бутерброду.
Поздно.
И это не издевательство, это - трюизм.
Скоро даже троллейбус полюбит моих антиподов.

Полюбит - и будет ехать по следу янтарных зорь,
хохлатыми протуберанцами греясь в дали непознанной.
Пульс мегаполисов завела дорожная светофорь;
виражные чудеса - как восход и закат. Но - поздно.

Когда за свои старания я заслужу беляш
и в то, что я - не изгой, мы оба поверим,
твой подрастающий сын - неожиданный мой племяш -
станет меня учить азам езды по бродвеям.

За ним будут плакать офисы и распомпезный вуз;
пред ним журналисты примут угодническую позу...
Громче Иеремии я в ответ разревусь -
не потому, что я слишком нежен,
а потому, что поздно.

Надо было - тогда, когда один полисол
yкрашал магазины, и воля была легендой!
У спонсоров спрос на тёлок, а не на преданных псов.
Кто ж думал, что до такой степени важен гендер...

Зная, что вновь погибнешь, съев самый сладкий фрукт,
моё поколение выберет суицид медикаментозный,
а я готовлюсь стать жертвой твоих музыкальных рук.
Я даже кожу не подтянул:
поздно, батенька, поздно.

Ты как владелец бумажки с горельефной печатью
чувствуешь обе выпуклости каждой богемной богини.
В твоём представлении нет Иннеары, и непокорное счастье,
которое не в беляшах и не в сендвичах, надо ловить в Украине.

Но чем не шутят семь (вроде ж семь?) лучей звезды сатаны?
Лети, лепесток, и вели бушевать отдельным весёлым козням!
Полёт... приземленье... и целых три ничейных машины видны
и за окошком
неоном цветным
горит Лазамеру
поздний.