Когда ты нужен, как в пустыне турникет,
а браконьеры наступают бычьим клином,
пора понять, что ничего уже не светит
на небосклонах запылённых потолков.
Что инвалид я - право слово, не секрет,
но эти взвеси голубого пластилина
вокруг зрачков почти до центра Серенгети -
надеюсь, вряд ли осязательный прикол.

Свети хоть ты, канцерогенный василёк,
плодоноси и распыляйся, мой наркотик!
Тебе ль не знать, каким дворняжьим вокализом
гудел во вторник неприкаянный гараж?
Запястья за спину, а голову в кулёк -
в таком нехитром самурайском апперкоте
искал я будущее между ботулизмом
и анфиладой протекающих параш.

А в гараже зверюга "Крайслер" не шутил:
бензин со злостью так и смешивался в баке.
Струя оранжевого дыма как пробила
покрышку сзади - до сих пор в ушах звенит.
Хлебнул угара малахитовый настил -
и весь июль на перекрашенные маки
косилась в ужасе оглохшая Годзилла...
Вот как опасен у машин перитонит.

Плывёт вонючий бирюзовый конденсат
с добавкой хны и пережжённого сиропа.
Дышать возможно только правой задней жаброй,
а Богу плакаться - в смирительный жакет.
Но было дело - культивировался сад.
Одной черешней зарастали эти тропы.
И Марья Павловна работала не шваброй -
ведь с посторонними справлялся турникет.