Вырвался в лидеры, получил золотую педаль?
Повесь её рядом с компостером и с ГАИ не скандаль.

Ясно, что правильный ход после такого удара –
сказать: «Виноват. Прости. Водить будешь только ты».
А статус не позволяет, хотя и в галушку фара
превращена, и подвеске в буквальном смысле кранты.
Ты ж у нас Наполеон, читай – прокисший сметанник.
Тиран без единого подданного. Единственный был – сбежал,
когда к отслоившейся от остальных потрохов гортани
комок подступил при виде шакальего дележа
трубы от «Ниссана-Ноут» и прав на её ампутацию.
Вон она, кстати, лежит и прирасти не пытается.

Приходит ко мне приятель – не то чтоб совсем Гаврош,
но шустр, простодушен и честен. И знает цену копейке.
Он даже убийство простит скорее, чем выпендрёж,
ибо он сам сбежал из-под бабьей гиперопеки.
И вот, когда я в Контакте в приложениях вязну,
зрение испепеляя, поскольку нигде не нужен,
он, ощущая тлетворность анимаций заразных,
снующих чем ближе к ночи, тем более неуклюже,
вздохнул – насколько прочёл душу с листа его я:
«Машинку бы мне, а то водитель простаивает!»

А было у нас с ним всего четыре совместных рейда.
Безукоризненных – три; последний – субботний – так себе.
Ты там на пятнадцать шестнадцатых вроде и не еврей-то,
но ёксели выдаёшь порой с хорошие аксели.
И если бы ты, ещё не диктатор и не конторский царёк,
слово сдержал и доверил машину преданному слуге,
который мечты своей суть ещё в ранних стихах изрёк,
телом и кармой танцуя на свеженьком рычаге, –
пели бы гиппеаструмы, приветствуя садовода…
Увы, ты хотел другого – вот и кряхти у комода.

Ниссанчик поистине жалко. Енотик был – симпатюля…
Диктаторство не поможет, когда голова – кастрюля.