Запомнился парк,
            ведь корона из камня – Массандра –
усталому, беглому взгляду
                                    открылась не сразу.
Туристы снимали на пленку
                                    дворец Александра,
но ты снял не зданье --
                               а мохом поросшую вазу.

Я злилась:
              «Зачем тебе эта разбитая рухлядь?
Подобных на всем полуострове тысячи,
                                        если не больше!»
А ты говорил: «Протяни ей доверчиво руку;
как будто касаешься той,
                     что бывала здесь в прошлом».

Прошло много дней...
                   Осень в городе – камера газа...
Листаю альбом.
                  Стоп! Бумажного глянца сиянье.
Люблю этот снимок...
                           Но только я вижу не вазу:
а даму, которая тайно пришла на свиданье!

Что, что изменилось? –
                 все тот же морщинистый камень,
уродливых, высохших трав низкорослых
                                                  мочалка...
Я просто взглянула на вазу иными глазами –
глазами того человека, что ей восхищался.

Зачем я пишу это? Вот... я имею привычку:
о ближнем судить очень резко
                                      и очень поспешно,
и словно зажженную, мелкую, тонкую спичку
к нему подносить остроумную колкость –
                                                   насмешку.

А нынче раскаянья краска, как яркое пламя,
сквозь маску белил проступает
                                        все чаще и чаще.
Я просто смотрю на другого иными глазами –
глазами того человека, что им восхищался.