Дремучую тайнопись шумных лесов
читая, искал я разгадку бесплодности.
Мой мозг, обезвоженный тупостью, сох,
как вещь, приближался к полнейшей негодности.

Я в запахи трав и кореньев вникал,
и шёпот деревьев мне в этом прислуживал.
Из сердца, как гной, вытекала тоска -
её поглощало зелёное кружево.

Случайное облако бросило тень
на муки души. Тут легко и участливо
мне кинулся под ноги высохший пень,
как будто заблудшего гостя умасливал.

Он, мхом оплетённый, тревожно ослаб.
Как мало осталось в нём силы живительной!
Тот пень умирал, обескровлен и дрябл.
И сытые зеленью всё это видели.

Я бережно пагубный мох обобрал.
Болеющий пень до былиночки вычистил,
заботливо - глиной - избавил от ран.
Я знаю, как раны бывают мучительны.

Увечье и старость страдают вдвойне
и мир наполняют тоской и угрюмостью.
Быть может, пробьётся росток от корней.
Мы все молодеем в общении с юностью.