Игорю Павлюку                

Тянуло из дома, а нынче все чаще – Домой.
Я прыгаю в небо, спугнув голубиную совесть.
На мир этот, явственно чей-то, но точно не мой,
Ложится, как пресс, голубая моя невесомость.

Вселенная спит, уместившись в квадратный модем.
Распятый таблетками, день медитирует длинный.
И лепят подростки индиговый свой постмодерн
Из той же шумерской, на магме замешанной, глины.

В лимоновых брючках красуется бывший казак:
Ни турок, ни жид, ни поляк, ни романовский идол –
Его не сломали. Но вышла история так,
Что братья хохлы говорят ему: «Конченый пидор».

Казак, улыбаясь в ответ, поджигает табак, –
И тянется дым по могилам сиротским и братским.
В извилинах рэпа мне чудится раненый Бах,
А братья хохлы говорят мне, что я – «пидораска».

И вот, мы уходим куда-то поближе к весне:
Не то, чтоб на юг (нам мещанский курорт – неприемлем).

Моя невесомость еще, слава Богу, – при мне…
Мы прыгаем в небо, – а вы говорите, что «в землю».
                                                          22 марта 2012 г.