Мы-то думаем, что знаем слова.
Но сакрально гримируют слова
скотобойню естества и родства:
кто-то жертва – для кого-то жратва.

Можно думать глубоко и всерьёз,
кто коварней – ворон или варан?
Но с бараном не случится вопрос,
неужели он и вправду баран,
если трепетен, и бел, и готов
резвой кровью обогреть, обагрить…

Пожирали бессловесных скотов,
чтобы Богу было кем говорить.