На двадцать второй секунде узнал, по лбу себя хлопнув,
уставшую поэтессу, ходившую пару раз
на студию (вряд ли учиться – скорее искать Аполлонов).
Она ещё помнит, что пела группа «Аракс»
и чашку с каймой сиреневой разбил её суженый локтем…
Русского эквивалента не нахожу: стою замріяний,
не узнавая дядьку. А он, оказалось, во флоте
служил, когда греки дань отдавали римлянам.

На выставке, где об огурчиках женские парочки шепчутся,
я не узнал и даже не вспомнил пожилую фуршетчицу:
таковых, с полным ртом к пацанам пристававших,
были сотни, пахнувших плесенью и простоквашей.
Вот и эта пристала, избрав повернее атаку:
«Президент ничего не добавил, живу на цдаку,
ну а ты-то как? Работаешь в той же газете?»
Пора бы составить инструкцию, как не попасться в сети.

Ещё глаукомы нет, но ноет глазная стяжка,
а также кобыльим визгом полна под завязку мусорка.
Под фото спортивного парня стоит комментарий: «Няшка!»
«Болотце, – хотела она сказать, – в районе околиц Мурманска?»
Закрыл страничку и даже не понял, что это был староста группы
в училище по раскрою кож да искусственных тканей;
тем более – всё равно, он вкручивает шурупы
или поёт в театре общественных потаканий.

А если на старости лет окажусь под случайным следствием
и мент вопросом прижмёт, знаком ли с таким-то слесарем,
то будь готов к процедуре, где псы – один другого дипломней –
слишком науськаны на повтор ответа «не помню».
Может, ссылаясь на дальтонизм, я уставлюсь не в те знамёна,
воспою не ту бахрому, очнусь в автозаке…
Предпоследняя капля – не вспомнить лицо Димона.
А последняя – позабыть дорожные знаки.