К выбору пен столбовая дворянка Лили-Марлен подходит серьезно, любая усадьба – тлен, не успевает во сне или наяву с этим остаться, сеять свою траву или варенье ночью варить гостям – едут на дачу, всюду природа-храм, всюду свечи, связки двенадцать свеч, царевны-змиевны всегда попадают в печь, родная стихия – лучший антидепрессант, поговорим об этом, внутри твой Кант знает заранее, сложится или нет, но и проверка этих купюр на свет радости детям вовсе не принесет, и через две недели исчерпан йод. И через две недели ссадины и тычки больше не радуют, ссадины и клочки, всё, что захочешь, в общем у нас проси, слово волшебное, ну например «мерси» произнеси, и будет в земле сырой каждое слово всего лишь такой игрой. Ладно, тебе и правда домой пора, значит сейчас произносится «стоп-игра», значит сейчас произносится всякий бред, но для него у нас и транскрипций нет, так что его теперь поминай как хош, сервер упал, вокруг колосится рожь, выстрелит разве здесь хоть одно ружье, бедное сердце травит меня моё, бедное сердце тянет всё по углам, в доме панельном природа – уже не храм, книги вот эти так для меня важны, но хорошо бы пополнить запасы хны. Книги вот эти себе вот и забирай, слева чистилище, справа по ходу рай, мыльные оперы, странницы и моржи, только себя в этих рамках не удержи. Нет никакого романа – один рассказ, пишете автору: «Ну пожалей хоть нас», русские горки, американский снег, счастлив, кто что-то закончил, хотя бы бег. Чувствуешь ночью давление атмосфер, теорий большого взрыва и модных вер, было бы глупо себя из всего изъять, память свою форматировать и опять плова рецепты и маленькие грешки, за воздаяние катышки-корешки, вы кипятите, но к вам-то мы не придем, на расстоянии видится милый дом рынком блошиным, рыночных цен скачок, ты попадаешь левым крылом в сачок и трепыхаешься, и трепыхайся всласть, чтобы в прострацию хоть до обеда впасть, чтоб наконец просрочить читательский взнос, чтобы кормил тебя пловом твой Карлик Нос, чтобы любили тебя здесь и стар, и млад, и мироносно капал твой лимонад.