Краснеет жимолостный ряд.
Бульоны в венах не бурлят.
Видать, пора зверюге чахлому на склад
пробитых лодок, ржавых мин –
авось хоть там кошачий тмин
внесёт в окрестный город новый витамин.

Спешат на громкие дела
дельцы юнее мал мала,
готовы к дракам за количество бабла,
а тут извечно пуст карман,
однако даже Перельман
среди коллег своих не шудра, но брахман.

Походки лёгкой больше нет.
Асфальт катками перегрет,
но не попишешь ничего: то в комитет,
то на центральный стадион
по делу логова мадонн
плетутся ноги под заброшенный уклон.

Был парень – стал диванный червь.
Обои в дымчатой парче
уже не те, что при проворном циркаче;
лишь дальний путь – шестёрка треф –
в декоре мамонтовых древ
манит, нимало за мой век не постарев.

Всё больше крепких паутин
в углах ведических картин.
Убрать бы в доме – что ты! Сплю, как ламантин…
Мне клумбу косят на венок –
а всё решил один пинок
от скомороха в самый важный позвонок.

Рыжеет дуб под птичью трель
на всю оставшуюся мель
злосчастных тридевяти высохших земель.
Пусть громыхает Божья месть
над всем, что шавка может съесть,
а мне с таким раскладом дел пора знать честь.